А пальцы сына так и сновали туда-сюда… Алька забилась в исступлении. На глазах ее выступили слезы наслаждения и вожделения. Она тяжело дышала и постанывала. Терпеть дальше не было сил… - Раздень меня! - взмолилась, взвыла она. - Возьми меня! Мне хорошо с тобой… Я на все готова ради тебя. Я буду твоей женщиной и сделаю тебя самым счастливым мужчиной на свете. Если ты хочешь, я стану твоей шлюхой, самой последней потаскухой… Я сделаю все, что ты пожелаешь! Бери меня… - Ты будешь послушной девочкой? - спросил Миша, заглядывая Альбине Валентиновне в глаза. - Да… Да! Очень послушной… Ведь ты мой муж, мой владыка! - А ты шлюха? - Шлюха! - Б…дь? (Миша первый раз употребил это слово при матери). - Б…дь… (И у Альбины оно первый раз сорвалось с уст). И сына, и мать в этот момент невероятно возбуждало это обидное и гадкое слово. Обоих буквально трясло… Его от появившейся вдруг вседозволенности, от воплощения мечт, от того, что мама на самом деле оказалась очень испорченной, развратной женщиной, от нарушения архаичного табу. Альбина Валентиновна истекала женским соком при одной лишь мысли, что она, всегда считавшая себя порядочной женщиной, в одночасье превратилась в самую натуральную потаскуху, что пальцы сына бесстыдно играют с ее сокровенным женским органом, что она теряет над собой контроль и хочет, очень хочет поскорее предаться самому разнузданному разврату. - Мама… Ой… Аля! Ты такая сладкая, вкусная, ты мне так нравишься, - сказала сын, глядя в похотливые глаза матери. - У тебя между ножек – очень красивая… розочка… С такими нежными лепестками… О, нет, я не нахожу слов! Мой член… Он очень хочет попасть в этот бутон… - А я жду — не дождусь, когда ты натянешь эту «розу» на свою пипирку… - Мать сделала совершенно «мхатовскую» паузу,- Нет, дорогой… Не пипирочку, а член… - Хочу его увидеть поскорее… Алька провела ладонью по самому интересному месту сына, по ширинке, холму, где вставший пенис богатырски продавливал джинсовую ткань - Мой мальчик! Засади его в свою женушку… В свою старую, но очень любящую тебя супругу… Выполни свой «супружеский долг»… Михаил ничего не стал отвечать матери – он молча расстегнул ширинку и извлек свой огромный торчащий, как палка копченой колбасы, фаллос и массивные яйца. Альбина Валентиновна нежно улыбнулась сыну, увидев это сокровище, и взяла пенис в руку. - Какой крепкий! - воскликнула она,- И какой большой! Я таких крупных экземпляров даже не видела… Ой! какие яички… Они переполнены… Твои сперматозоиды просятся на волю. Надо их выпустить. Альбина Валентиновна взяла в руку Мишин член и стала его потихоньку дрочить. Другой рукой она ласкала разомлевшую мошонку и перекатывала пальцами яички. Мама ласково водила рукой по эрегированному пенису вверх и вниз, приговаривая: - Вот какого я себе жеребца вырастила! С таким серьезным инструментом приятно и дело поиметь… В сексе Алька и раньше (много-много лет назад!) никогда не торопилась, не любила слишком быстро переходить к соитию. Ей нравились долгие прелюдии, любовные игры, амурные мурлыкания, пикантные разговоры…
А Михаилу, понятно, хотелось ковать железо, пока горячо – побыстрее овладеть матерью, загнать ей «по самые помидоры». - Аля! Хватит разговоров. Лучше… поцелуй его… - Его? Твоего баловника? Шалунишку? С удовольствием!
ВВЕДЕНИЕ В ЯЗЫКОЗНАНИЕ Мамочка сползла с дивана и встала на колени перед развалившимся сыном и, прежде чем начать минет, еще раз полюбовалась Мишиным «аппаратом». Она изнемогала от полового влечения и томно взирала на торчавшую палку своего сына. Его залупа уже во всю источала прозрачные, как слезы, липкие капельки… - Твой хулиган уже потек… - констатировала Альбина Валентиновна. Потупив блядские глазки. - Ну, и что ты смотришь? Оближи его! Или брезгуешь?.. - Да что ты, миленький! Разве я побрезгую твоей штучкой? Ты же мой родной сын… - Сын? Я твой муж. Мы же договорились… Аля! - Да, конечно, мой милый… Зови меня Алька… Мне так приятнее… - Хорошо, Алька! - Какой он большой и толстый! - кокетливо вздохнула мать, взяв член в руку. Она чувствовала, как мужская палка пульсирует в ее руке, увеличивается в размерах все больше и больше. Обеими руками она ласкала ее, выдавливая все новые и новые порции смазки. Не выдержав, она наклонила голову и взяла рот большую багровую залупу. - Мишенька! Как хорошо… - сладострастно шепнула Алька и лизнула его пенис, жадно поглощая липкий, солоноватый вкус мужского сока. - Мама… Альбина… Возьми его весь… Он твой… - простонал сын, схватил мамочку за кудряшки на голове и стал ртом натягивать на свой половой член. Повинуясь, Альбина Валентиновна, опустила голову еще ниже и взяла за щеку, перекатывая головку во рту, как леденец. Входя в раж, Мишка не выдержал, и, дернув вперед всем телом, вогнал свой член в рот стареющей сученке. Вид своей пипирки, приятно расположившейся между сочными губами матери, возбуждал его. Сын, застонав от удовольствия, взял Алечку за волосы, и направляя ее голову, прижимая к своим бедрам, часто-часто, быстро-быстро трахал в рот, совершенно обоснованно используя его как дырку для совокупления. Оба молчали. Лишь чмокающие, даже чавкающие звуки нарушали тишину. Сыну почему-то захотелось немножко поговорить в этот сакральный момент. - Ты хорошо сосешь, девочка…- похвалил Миша и интенсивно задвигал бедрами, проталкивая в рот матери фаллос. Все глубже и глубже… До самых гланд. Он входил в раж. - Алька! Сучка! Ты отменная соска! Где ты этому научилась? Наверное, ты опытная шлюха! Высококвалифицированная минетчица… Давай, давай, старая потаскушка, не ленись! Соси! Возьми его еще глубже. Еще, еще… Альбина Валентиновна, понятно, молчала в ответ на эти сентенции. Она со всем усердием старалась максимально загнать себе в глотку длинную и толстую мужскую «палку», лишь громко чмокая при этом. Женщина с энтузиазмом, энергично сосала здоровенный горячий росток, пульс которого чувствовала языком, небом, даже глоткой. Она закрыла глаза, всю свою сущность сосредоточив на Мишиной дубине, пребывающей в ее профессиональном ротике, мерно входящей и выходящей из него. Рот был занят, и мама стонала «в нос». Член доходил до гланд, а временами — до пищевода…Ей было тяжело дышать. Она боролась с неизбежным рвотным рефлексом. Но вида не подавала. Такая вот гордая блядь… Михаил корчился от удовольствия, наслаждаясь алым горячим ртом и сочными пухлыми губами своей матери-невесты. Он с наслаждением смотрел на кудрявую голову своей матери, мерно снующую туда-сюда, нанизывающуюся на его вымазанный губной помадой фаллос. Мишин стояк, толчками двигающийся во рту самой любимой женщины, напрягся и ускорил ритм движения. Дело двигалось к развязке… Справедливо полагая, что сын сейчас кончит ей в рот, а не в писю, Алька вынула пенис изо рта и стала облизывать волосатые яйца своего мальчика. - Аля! Соси! - стонал Михаил, - Соси член! Мне хорошо… Ты отличная соска. Я таких шлюх еще не встречал… Сука! Соси… - Любимый! - ласково отвечала мама, - тебе надо кончить… Излить семя… Но не в рот… Я хочу во влагалище! Хочу, чтобы ты спустил мне в матку… Это гораздо приятнее и правильнее. - Алька! Жена моя… - простонал Михаил, нетерпеливо перебирая кудри на маминой голове, - какие у тебя нежные губы, какой ласковый язычок и глубокая глотка, - нигде моему члену не было еще так хорошо, как в твоем горячем, похотливом ротике!!!. Он обхватил ее шею ногами, скрестив их на покатых плечах, и опять засунул пипирку в уста. Зажатой в такое «камасутровское» кольцо Альбине Валентиновне ничего не оставалось, кром как расслабить горло, чтобы здоровенный фаллос сына входил в него беспрепятственно. Со стороны, должно быть, это выглядело необычно: взрослая, уже начинающая увядать, перезрелая сисястая интеллигентная женщина, учительница, в распахнув халатик, стоит на коленях, как шлюха или одалиска, и сосет у родного сына. А он еще и хвалит ее - знатную минетчицу, позволяя лишь мычать в ответ, как корове, которую кроет бычок…
