- Какая же я все-таки дрянь! - самокритично думала Альбина Валентиновна, не в силах прекратить столь интересное занятие. И все-таки первую порцию семени ей хотелось принять именно в матку. Ее влагалище ритмично сжималось и источало липкую смазку. Женщина чувствовала, что в ее трусах — натуральное болото. Мать, предвкушая сношение с собственным сыном, заторопилась. Она вырвалась из сильных мужских рук, вскочила на ноги и, не мудрствуя лукаво, задрала до пупка халатик, позволяя Мише увидеть густой и курчавый рыжий мех, выбивающийся из под прозрачных, слегка сдвинутых с лобка трусиков… Вот поглядите, я шлюшонка какая!
СНОШЕНИЕ - Мне самой все с себя снять или ты разденешь меня, мой мальчик? - А тебе как больше хочется, Аля? - Раздень меня… Миша встал с дивана, все еще немного смущаясь своего торчащего пениса. Альбина Валентиновна прижалась к сыну и их губы опять слились в страстном горячем поцелуе. Пока они сосались, Миша раздевал мать. Собственно, процесс оголения пожилой сучки был недолог. К ногам упал халат… Аля с трудом подавила желание прикрыть руками свои срамные места. Сын просунул руку под бретельку, сдвинул ее на плечо и уставился на аппетитное вымя коровы-рекордистки с огромными оттопыренными сосками, выскочившую из чашечки лифчика. Вид ее коричневых торчащих сосцов привел его в полный восторг. Мишенька расстегнул у мамы на спине застежку(с ней, правда, пришлось повозиться) бюстгальтера и отшвырнул его в сторону. Альбина Валентиновна судорожно вздохнула и выпятила титьки. Какие формы у этой Альки! Очень даже ничего… Хороший подарок сделала она своему мальчику. Сначала языком отменно поработала, а теперь вот и в писю даст… Миша с наслаждением тискал шары-сиськи Альбины Валентиновны, особое внимание уделяя соскам. Их было очень приятно подергивать и мять между пальцев. Матери этот процесс тоже доставлял огромное удовольствие. Ей стало казаться, что она сейчас кончит, оргазм наступит еще до полового сношения, в том классическом виде, в каком она его понимала и знала. - Я люблю тебя… Я хочу тебя, сынок… - сдавленно, отрывая свои губы от губ сына, прошептала она. - И я люблю тебя, мама! Я хочу тебя, Аля! Моя сладкая девочка… Я хочу в тебя… - Выключи свет! - Ты стесняешься меня, солнышко? - Пока еще чуть-чуть… Пощади мою женскую стыдливость… - Нет, Алечка! Не пощажу… Я хочу видеть тебя всю. Нагую! В чем тебя моя бабушка родила… Неужели тебе неприятно быть при мне голой? - Приятно… - Тогда спускай трусы, Альбина! Я хочу в тебя! Мать потупилась и густо покраснела. Ну прямо, как целка… И это несмотря на то, что еще мгновения назад в ее устах, как поршень, ходил туда-сюда член сына, а шаловливые пальчики его раздвигали срамные губы и теребили клитор… Она в нерешительности замерла… А Миша блаженно зажмурился, наслаждаясь сладостью момента и поманил маму пальцем. - Иди ко мне, женщина… Медленно переступая босыми ногами по напольному ковру, стыдливо прикрывая титьки руками, Альбина Валентиновна приблизилась к сыну и стала перед ним, опустив глаза. Ей было стыдно смотреть на своего мальчика и стоять голой перед ним. Она стыдилась того, что он без тени смущения разглядывает ее, а сам не стесняется своего торчащего колом пениса. Мама почувствовала, как соски начали твердеть и, и не могла оторвать взора от члена сына, головка которого уставилась прямо на нее.
- Хороша! Открой сиськи… Аля опустила руки по швам, стыдливо демонстрируя свои «арбузы». - Какая грудь! Пора тянуть… - скороговоркой бросил сын, ощупывая материнский живот, ноги, задницу. Наслаждаясь живой упругостью спелого женского вымени, перебирая пальцами одервеневшие от страха и возбуждения соски, Михаил резко и больно потянул один из них. Алька дернулась, отскочила назад, потирая занывшую титьку. Сынок громко засмеялся: - Хороши титечки! Кончить на них? Прямо на соски… Или все-таки в писю? Он метнул озорными глазами на мамочку и, довольно ухмыляясь, запустил себе между ног руку, аппетитно почесывая яйца. Плотоядно улыбнулся, помахал перед Альбиной багровой сверкающей головкой богатырского члена. - Ну давай, давай! А то я сейчас кончу… Альбина Валентиновна замерла, словно оцепенела, потом все-таки решилась — спустила с бедер кружевные трусики и бросила их сверху на образовавшуюся груду одежды — вперемежку своей и сыновней. - Давай я тебя для начала обработаю стоя, - предложил Миша и, сунув руку матери между ног, потрепал ее мохнатое женское местечко. - Ты уже потекла, моя сладкая Алечка, - констатировал он, понюхав мокрую от вагинального сока ладонь. - Ну-ка я тебе вставлю! Сын взял Альбину Валентиновну за плечи, круто развернул ее на 180 градусов, вновь хорошенько, с чувством, помял титьки и игриво потерся мокрым твердым членом по голой пышной заднице учительницы русского языка и литературы. - Попа что надо! - Она тебе нравится, сынок? - Какой «сынок»? Я твой муж! - Муж… - Тогда отдавайся скорее… Иначе я спущу тебе на попку… Сын пригнул Алю к круглому столу, стоящему посреди комнаты, уложил голыми титьками на полировку. Альбина Валентиновна, согнувшись и выпятив зад, ухватилась руками за столешницу. - Ты знаешь, Аля, что хочет твой клитор? - Да, Да! - радостно выдохнула мать. Сын пристроился сзади, довольно-таки больно шлепнул несколько раз по ее шикарному заду, отливавшему белизной все еще упругой кожи, и стал совать свой, торчащий как кол, член под «булочки» Альбины, грубо раздвигая их. Он не сразу попал залупой в нежную мякоть «бутона». От животной похоти лицо его налилось кровью, рот открылся, дыхание стало громким и прерывистым, а полусогнутые колени дрожали. - Встань, шлюха, как следует… Ляжки шире расставь! - приказал Миша. Мать покорно повиновалась… И вот оно наконец свершилось! Так сказать, конь и трепетная лань слились в едином порыве… Упругая головка фаллоса раздвинула мокрые от мужской и женской смазки срамные губы и вошла во влагалище. Живот сына плотно прижался к округлой попе любимой женщины. Мишка запыхтел и быстро задвигал телом. Альбина Валентиновна чувствовала, как яички сына с размаху бьют по ее заднице. Во влагалище зачавкало, как в болоте. Стоны сына, характерные звуки соития мужского и женского половых органов, шлепки яиц — все слилось в какую-то невообразимую, очень возбуждающую какофонию. Алька завелась. Комната «закружилась», и училка ощущала только одно — самое что ни наесть проститутское возбуждение в ее давно не траханной манде. Стареющая сучка сладострастно ахала и охала при каждом погружении в ее влагалище полового члена. Помогая сыну, мать двигала своим пышным задом навстречу движениям его «инструмента». Оба сношались не впервые, но, как ни крути, она все-таки мама, а он ее сынок, и это придавало соитию непередаваемые словами ощущения, а родным «партнерам» дарило неземное наслаждение. Влюбленные сердца бились, как после бега, обоим не хватало дыхания. Для Али и Миши перестало существовать время и окружающее - все, кроме совершающегося полового акта, захватившего их целиком. Мама, закрыв глаза, уже почти что выла, содрогаясь под Мишкиными толчками. Она ерзала сосками по полированному столу и это приносило ей дополнительную сладость. Когда Альбина решила отдаться сыну, она думала, что Мише трудно будет ввести пенис из-за сухости во влагалище, а она сама испытает если не боль, то уж явно дискомфорт. Как она ошибалась! Член ходил туда-сюда, как по маслу: такого обилия соков она никогда не выделяла. Ее «пещерка» истекала густой липкой пенистой смазкой с характерным терпким запахом. Даже она сама, уткнувшись носом в стол, чувствовала, как пахнет ее пизда. Да, да! Именно пизда! Исключительно это матерное определение женского полового органа было в ее сознании, когда сынок обрабатывал ее сзади.
