Засунув руку туда, где происходила «великая битва», именуемая «вершиной любви», Альбина Валентиновна ласкала непрерывно движущиеся яйца сына. Она не могла преодолеть желания пощупать трахающий ее член. В момент, когда животы совокупляющихся раздвинулись, старая нимфоманка взялась пальцами за пипирку сына, ощутив ее влажность, твердость и упругость. Движения их стали быстрее, толчки сильнее, по телам обоих прошли судороги. Оргазм был не за горами… Но Мишенька, видимо, не очень любил в сексе позу «бутерброд». И кончить хотел иначе. - Встань раком, - велел он Альбине. Мамочке не нужно было повторять дважды. Тяжело пыхтя, она встала на четвереньки, призывно подставляя Мише попу и раскрытые жаркие гениталии. Сын попал сразу. Вместе с со своей обладательницей затряслись, задрягались титьки. Сын имел маму «по-собачьи». Французская! любовь! Оба стонали, себя не сдерживая, не ограничивая. Хорошо, что это происходило в частном доме. Иначе они перебудили бы всех соседей. Пожилая сучка текла. Периодически сын снимал с члена густую пенистую смесь своих и ее сексуальных выделений и на пальце отправлял эту влагу матери в рот. Она слизывала ее с удовольствием, даже — с восторгом. Оба потеряли чувство восприятия времени. Сколько длилось соитие? Наверное, минут пять — не больше. Но для них время растянулось в разы… Альбина Валентиновна натурально обезумела: - Бей меня ногами по титькам! Накажи меня! Я твоя… Я твоя собственность… Миша понял, что мамочке это доставит большое наслаждение. Да, правду сказать, и у него был велик соблазн немножко попинать замечательные — огромные, упругие и тяжелые свисающие мамины титьки — вымя, вскормившее его когда-то питательным вкусным молочком. - Бей, бей сильнее, - крикнула она. Казалось, сын вот-вот спустит. Но эякуляции пока не наступало. И «жених» с «невестой» переменили позиции. Миша вынул фаллос из материнского влагалища, обтер его о белый рассыпчатый зад. Встал в постели и несколько раз пнул по титькам. - Шлюха! Проститутка! Получай! Получай! Получай!.. И лег, заложив руки за голову. - Садись-ка на него, Аля… На мой торчек…Тебе нравится слово «торчек»? - Нравится… Я люблю тебя… Я люблю твой торчек, сын… Нет, сынок, это у тебя торчище! - Муж, а не сын! - Муж… С большим и активным членом… - Но рыбы у меня нет, женушка… - Причем здесь рыба, любимый мой? - А ты не сможешь рыбку съесть и на х… сесть… Такие вот дурацкие шутки во время полового акта… Да еще и нецензурные! Рыбы действительно не было… Зато был большой и красный фаллос со сверкающей от смазки залупой. Мама села на член в позе «наездницы». И заерзала, заерзала, высоко поднимая свои белые «булочки», интуитивно чувствуя приближение оргазма. Титьки раскачивались из стороны в сторону. Михаил то и дело ловил их и дергал за сосцы. Матери это доставляло невообразимое удовольствие. Да и сыночку тоже… Альбина Валентиновна неистовствовала. Она стонала. Буквально выла: - Я твоя, сынок!!! Я твоя… Мне хорошо… Давай. Давай… сильнее, сильнее, не жалей меня… Я шлюха!!! Я самая последняя проститутка!!! О-о-о-о-о-о!!! Как мне хорошо… Спусти мне в матку! Алька вновь оказалась лежащей на спине, с раскинутыми на максимальную ширину ляжками. Сын трахал ее сверху. - Алька, ты лярва, профурсетка! - сказал Миша довольно игриво. Он погладил маму по спинке, прижал ее плечи к кровати, намотал волосы на руку и всадил в мокрое влагалище свой член во всю немалую длину, на некоторое время задержавшись там - в глубине матки.
- Ооооооооооо!!! Аааахх! - вырвалось у матери. Она задрожала, тяжело дыша. - Я кончаю! Ее глаза закатились, Алька почти ничего не понимала. Волна трепета охватила старую суку. Миша вышел из влагалища и тут же опять всадил матери свою красную дубинку, на некоторое время задерживая ее в обширной матке. - Ух! Оооооо!!! - раненой волчицей взвыла Альбина Валентиновна. Она чувствовала, как внутри ее организма пульсировал такой огромный, такой родной и такой вкусный член, как ее влагалище плотно обхватывает мужскую палку, не желая выпускать ее «в свободное плавание». - Шлюха - прохрипел сын и ускорил темп, постоянно всаживая в матушку свой жеребячий орган. - Подстилка! - кричал он, - шлюха, сука, потаскушка… Мне хорошо с тобой, проститутка вокзальная! Почему вокзальная — непонятно… Впрочем, как бы то ни было, а мать забилась в оргазме, какого еще не испытывала за все свои пятьдесят восемь лет. Она, потеряв голову и стыд, плакала и металась в истерике: - Да, сынок, да, да! Да! Еще! Еще… Вонзи поглубже своей матери. Накажи меня своим членом… Пожалуйста! Я твоя шлюха, потаскуха, проститутка! Михаил накрутил на пальцы материны волосы. Увидев ее искаженное от боли и наслаждения лицо, он нагнулся к нему и стал пропихивать в Алькин рот свой язык, при этом раздалбливая членом ее и без того не маленькую дырку. - Я кончаю, кончаю!!! Оооооо!!! Сынок… Альбина Валентиновна задрожала и вся обмякла. По ее щекам потоком текли слезы. Сын, целуя ее в губы, чувствовал их морской соленый вкус. Это возбуждало его еще сильнее. Но странно: он никак не мог спустить. Второй половой акт уже близился к завершению. Мамочкины рот и «пещера Соломона» уже достаточно раздолбаны, налились красным и блестели от соков и слюны. Михаил не хотел кончать, хотя оргазм был уже на подходе. Безумная страсть витала в воздухе… Испытавшая бурный оргазм, кончившая мама понимала, что ему надо помочь. - Милый, ты еще не кончил? Давай я возьму его за щеку… Миша тут же вынул член из влагалища, похлопал головкой сначала по одному, а потом и по другому соску ее массивных «шлюх». - Я проглочу все, что ты в меня выпустишь, - пообещала мать и с готовностью открыла свой большой чувственный рот. Сын оседлал Альку, положил фаллос между ее грудей, сдвинул упругие шары вместе и продолжил фрикции. - Тебе нравится, когда тебя имеют между титек? - Да… очень… Но я хочу в ротик… - Сейчас суну, старая проститутка… Минет был недолгим. Михаил несколько раз судорожно вздрогнул. Член стал твердым как эбонит. Мама Аля почувствовала языком, как головка, пульсируя, увеличивается у нее во рту. И тут мать получила в свои жадные уста хорошую порцию семенной жидкости. Сперма была густой, ароматной, терпко-солоноватой. Альбина Валентиновна глотала ее, высасывала из члена. Наслаждалась её вкусом, запахом, она попадала куда то глубоко в горло мощной струей. Она сжимала яйца, пытаясь выдавить из них все до последней капли. Некоторое время Миша не отпускал Алиной головы, заставляя ее начисто вылизать все, что осталось на залупе, под крайней плотью, со своих рук и яичек. Наконец сын слез с родной матери. Ее колени бессильно разъехались, широко раскрывая совершенно раздолбанную за два половых сношения дырку. Мама-жена и муж-сын, раскрасневшиеся, потные и счастливые, устало развалились на кровати, целуя и нежно лаская друг-друга. - Ты мой муж…- нежно шептала Альбина Валентиновна сыну. - Ты моя жена, Аля… - вторил он ей. Альбина слышала радостное биение своего сердца и чувствовала, как тепло от низа живота распространяется по всему ее телу. Потом Миша лег на спину, и мать обняла его правой рукой. А в левую — на правах хозяйки — взяла пенис…Ее голова покоилась у него на груди. - Тебе понравилось со мной?.. - Да, Аля… - Я ведь еще не совсем старая? - Ну что ты, родная! Ты лучше самых молодых… - Я лучше твоей жены? - Ты лучше всех! - Я люблю тебя, Миша… - Я люблю тебя, Альбина… И они сладко уснули. Удовлетворенные, счастливые…
А ПО УТРУ… А по утру они проснулись. Улыбнулись друг-дружке и рассмеялись. И, разумеется, вновь был секс. Миша учил Альбину «Кама-сутре» (бывает, что и «яйца курицу учат»), а мать была прилежной ученицей. Похотливая кошечка вставала или ложилась в разные позы и, не скрывая возбуждения, тихонько постанывала. А иногда прямо-таки орала или визжала. Вот шлюха-то… Весь день они сибаритствовали. Все-таки выходной. Целовались, миловались, совсем, как молодожены… В день, последовавший за первой брачной ночью, они предались безумству шесть раз. В перерывах между сношениями ели, пили вино, смотрели порнографические фильмы, упражнялись в изобразительном искусстве: мама позировала художнику сыну в стиле «ню». А вечером… Альбина Валентиновна и Миша сидели в дальнем уголке сада, держали друг друга за руки, вновь и вновь объясняясь в любви.
Пел на рябине соловей… Должно быть, о любви своей. А на скамейке, под рябиной, Сын Миша с матерью Альбиной Напрасно время не теряли… Они, действительно, напрасно не теряли времени. Всласть нацеловавшись, мать и сын занялись тем, чем занимаются муж и жена, прямо под вишневыми кустами. Вишни были крупные и спелые, каждая - как возбужденный клитор Альбины. Вопреки прогнозам и заверениям Альбины Валентиновны, она все-таки забеременела от сына. Но рожать не стала — сделала аборт. Зато они стали мужем и женой официально. Уехали куда-то на Дальний Восток и там расписались. Местные регистраторши подивились разнице в возрасти новобрачных, но они и подумать не могли, что перед ними — мама и сын…
