- О! О! О! – вылетали изо рта племянника негромкие вскрики. Я сосала его плоть так, как будто это было самое желанное, самое вкусно из всего, что я когда-то пробовала. Я пыталась заглотнуть его член целиком, но у меня не получалось – просто не получалось. Я, в попытке хоть как-то втянуть его в себя, даже подавилась. Тогда я выпустила изо рта его скользкий член и стала жадно облизывать крепкие яички, рукой массируя член и накрывая его другой ладонью. Тут племянник приподнялся, схватил меня под мышки и усадил на свой член, который вошел во влагалище легко и быстро. Я ему помогла, и оказавшись на коне, начала с восторгом скакать, извиваясь и наклоняясь к его лицу, чтобы целовать сладкие губы. Эдик хрипло дышал, его руки то сжимали мои соски, то массировали груди, то притягивали меня за плечи к себе, и он впивался в меня страстными поцелуями, до боли кусая мне губы. Потом он вдруг вывернулся из-под меня, и я оказалась распятой на кровати. Племянник оперся руками на мои вытянутые вверх ладони, его ноги ступни упирались в щиколотки моих широко раздвинутых ног. Он начал ритмично вводить свой член в мое влагалище, жадно тянувшееся к нему. Я выгибалась дугой на кровати, не в силах дотянуться до его губ и выла от возбуждения. А он все так же ритмично и не спеша трахал и трахал меня, внимательно следя за моими мучениями. Я кричала и визжала, извивалась и дергалась, вся покрылась потом, а он все продолжал ритмично обрабатывать меня. Наконец на меня накатило такое, что я просто не могу описать это. Это было, как взрыв, как снежная лавина, как ослепительная вспышка. Я потеряла сознание.
Очнулась я, лежа на руке племянника. Я медленно приходила в себя, постепенно возвращаясь в реальный мир. Во всем теле у меня было такое умиротворение, такая расслабленность, что мне ничего не нужно было больше в жизни. Эдик улыбался, глядя на меня. Я подняла на него счастливые глаза, а он стал нежно целовать мне лоб, щеки и губы. - Что это? – еле слышно спросила я. - Это прекрасно! – зашептал племянник, прижимая меня к себе. - Я упала в обморок? - Ты кончила, да так, как я и в кино не видел… - прошептал Эдик и снова ласково меня поцеловал. Я обняла его и прижалась к узкой еще, мальчишеской груди. Я никуда не хотела уходить, я вообще не хотела менять что-то. Мы молчали. Через некоторое время я спросила: - Но ты же еще мальчик, тебе всего четырнадцать лет. Откуда ты все это знаешь? Где научился? Племянник, отодвинув меня слегка и заглянув мне в глаза, со смешком ответил: - А горничные на что? Потом он снова прижал меня к себе и продолжил: - Отец мне с двенадцати лет нанимает особенных горничных. С особенными обязанностями. Он им платит в десять раз больше, чем остальным, чтобы они учили меня всему и удовлетворяли меня. Чтобы я не бегал куда попало. И меняет их каждые три месяца, чтобы я не привыкал. И чтобы они не наглели. Потом он снова отодвинул меня немного, ласково взглянул мне в глаза и сказал: - Но разве эти шлюхи могут так научить, как тетя учит сексу? Они мне технику показывали, а что это такое – по-настоящему заниматься любовью с настоящей женщиной, я и понятия не имел. Он снова прижал меня в себе и еле слышно прошептал: - Я давно тебя хотел – ты приезжала вся такая прекрасная и недоступная, на меня даже не глядела. Как хорошо, что я все же решился… Я молчала, но думала о том же: как хорошо, что я не прогнала его, моего маленького любимого племянника… Нас никто не застал тогда. И потом мы еще часто встречались, когда была возможность, и дарили друг другу удивительные ощущения, когда тело растворялось, и секс становился единственным смыслом жизни.
