Все же я немного волновалась, выходя из ванной… Хорошо, что там оказался халатик – хоть и коротенький, но все ж не голой опять выходить. Никита сидел в комнате, одетый. Увидев меня, слегка вильнул взглядом, но тут же сказал – «Давай перекусим, ты же с работы, голодная?». Перед ним стоял маленький столик на колесиках (кухонного гарнитура у нас тоже еще не было, и мы ели в комнате). Он сделал бутерброды и кофе. Есть мне не очень хотелось, но я присела рядом. Тут вспомнилось, что где-то на кухне должен быть коньяк, мне захотелось чуть-чуть выпить. Я не очень люблю коньяк, поэтому решила капнуть себе немного в кофе. Никита попросил себе тоже. Я не видела в этом ничего плохого. Постепенно мы стали разговаривать без той напряженности, которая была вначале. Обменялись новостями – все же не виделись несколько дней. Он сказал, что уже скорее надо покупать мебель, т.к. с моими родителями ему уже надоело жить. Я согласилась. Болтали о том, о сем, и время прошло незаметно. Было уже часов десять вечера, и я решила ложиться спать, а его стала отправлять к родителям (они живут недалеко, и я не волновалась, как он доберется). Но Никита сказал, что он хочет немного посидеть за компьютером, а я, если хочу, могу ложиться спать, он будет тихонько, и не помешает. Я согласилась и легла спать – как была, в халатике. Честно говоря, я думала, что не усну, все же переволновалась… Но неожиданно для себя задремала под тихое урчание компьютера. Может быть, от этих новых сексуальных переживаний, может быть, от чего-то другого (что я поняла позже), но мне и снилось что-то эротическое… Я проснулась от ощущения сильного желания и от какой-то сладкой-сладкой истомы во всем теле. В комнате было уже темно, Никиты за компьютером не было. Еще плавая в полусне, я подумала, что он ушел. И тут вдруг я поняла, что никуда он не ушел, а лежит рядом со мной в постели. Я лежала на боку, а он – сзади меня, прижавшись ко мне так же, как там, в ванной. И рука так же лежала на моей груди, в вырезе халатика. Сон с меня слетел сразу. Мысли опять начали путаться, и я опять почувствовала, как, против моей воли, у меня начинает намокать между ног. А может, уже и намокло к тому моменту, не знаю… но желание нахлынуло снова с небывалой силой. Что же делать, – почти что в отчаянии подумала я. Я никогда никого так не хотела. А тут вот лежит рядом со мной мой сын, обнимая меня во сне, и я с ума схожу от бешеного желания. Тут Никита осторожно пошевелился. Так осторожно, что я поняла – да он и не спит вовсе! Наверное, меня и разбудили его прикосновения, то, как он прижимался ко мне. Он придвинулся еще плотнее, и я уже знакомо ощутила прикосновение его напряженного члена, который уперся мне в ягодицы. Ох… долго описывать, что я передумала за эти несколько секунд, да и надо ли?.. Чувство запретности, стыда, еще бог знает чего… боролись с моей похотью. В общем, я решила не показывать, что я проснулась… Я только боялась, что меня выдаст стук сердца – от волнения и дикого желания… Никита тем временем продолжал осторожно гладить мою грудь, иногда чуть-чуть касаясь соска, который уже был напряженный и острый. Не знаю, сколько это продолжалось… Потом его рука поползла вниз, к моему бедру… он гладил меня, сначала потихоньку, боясь разбудить, а потом все смелее. И его рука оказывалась все ближе к краю халатика, который, надо сказать, мало того, что и так был короткий, а тут еще и задрался во сне (не знаю, не без помощи ли Никиты). Когда он скользнул ладонью под халатик, я с ужасом и одновременно с каким-то чуть ли не восторгом вспомнила, что трусики я так и не надела после душа. А Никита и не думал останавливаться. Он гладил мою задницу, бедро, потом его палец скользнул в щель пониже ягодиц, и тут только я поняла, насколько я была уже влажной. Когда он прикоснулся к моим губкам, раздался тихий-тихий как бы «чавкающий» звук. Никита шумно выдохнул… немного подвигав пальцем туда-сюда, он вдруг отстранился. Я сначала не поняла. Потом по легкой вибрации кровати почувствовала какие-то ритмичные движения. Он мастурбировал. Я с трудом удерживалась, чтобы если уж не прикоснуться к нему, то по крайней мере, заняться тем же сама с собой. Впрочем, это продолжалось недолго. Он снова взял меня за бедро, прижался ко мне и… хотя я уже сама была готова ко всему, но все равно не ожидала… Его член протиснулся в ту же щель между бедрами, и Никита начал осторожно, потихоньку двигаться туда-сюда. При этом получалось, что он терся членом о мои губки и клитор. Это было так неожиданно, и так дико, безумно приятно, что я к своему ужасу (меня ужасало уже то, что он может прекратить!) не удержала легкого стона и чуть-чуть двинула попкой. Никита замер. Я вздохнула, как вздыхают во сне, стараясь притвориться все еще крепко спящей, и снова затихла. Пауза была недолгой… Видно, он распалился еще больше меня – раз уж решился на такое. Он продолжил двигаться… сначала – еще более осторожно, чем раньше, а потом, видимо, уже теряя контроль над собой, – быстрее и сильнее. Эти его ласкающие прикосновения, то, как я ощущала его двигающийся член, трение по моему клитору… очень быстро я кончила. Ччерт… опять – дернулась и застонала. А ему было уже все равно, потому что в следующее мгновение я почувствовала, как из его члена ударила густая струйка спермы. Он что-то прошипел сквозь зубы, еще несколько раз двинулся и затих, а потом перевернулся на спину.
А я, несмотря на то, что тоже, вроде бы, получила разрядку, – спать не могла. Как же, уснешь после такого… сердце по-прежнему стучало, хотя уже и не так испуганно, как вначале. Мне хотелось еще, и даже стыдно уже почти не было, – одно только сжигающее желание. Я обдумывала, как поступить теперь. «Проснуться»? Но тогда что делать, – ведь надо же будет как-то отреагировать должным образом. Никак реагировать, кроме того, что продолжить, мне не хотелось. Так прошло некоторое время, не знаю, сколько, мне показалось, что долго. Все это время я боялась себя выдать и старалась дышать ровно. Мне очень хотелось перевернуться, лечь по-другому, потому что я уже устала неподвижно лежать в одном положении, но я боялась сделать неловкое движение и показать, что я не сплю. Тут Никита вдруг встал и пошел на кухню. Я услышала, как он наливает воду в стакан. Воспользовавшись его отлучкой, я перевернулась на спину, отвернув от него на всякий случай лицо. Было темно, и я не думала, что он может увидеть мои подрагивающие ресницы, но все же… Никита вернулся и лег рядом… я напряженно ждала, что будет – уснет ли он. Но он вдруг снова повернулся на бок, лицом ко мне, и стал расстегивать на мне халатик. Там и было-то всего четыре пуговицы… Он развел его полы в стороны и замер. Наверное, смотрел на меня. Потом начал гладить мою грудь. Все произошедшее явно добавило ему смелости, и он уже не так осторожничал. Даже пощипывал мои соски, от чего мне хотелось выгнуться дугой – так было приятно. А потом приподнялся на локте и стал целовать одну грудь, рукой продолжая ласкать вторую. Судя по тому, как он это делал, познания у него были не только теоретические… А может, инстинктивно делал правильно, т.е. как мне нравится?.. А может быть, я просто была так сильно возбуждена, что любое прикосновение вызывало во мне бурю эмоций. Он все целовал и целовал меня… Рукой, правда, ласкал уже не грудь – гладил шею, живот, и спускался все ниже, к лобку. Я чуть-чуть повернулась и как бы невзначай, словно во сне, раздвинула ноги, согнув их в коленях. Никита опять так же шумно вздохнул, как в тот раз, и начал ласкать мне клитор. Не знаю, верил ли он до конца, что я сплю, но в любом случае – я была такая мокрая там, что сплю я или нет, – мое тело выдавало мои желания… Своим бедром я почувствовала, что член у него снова встал. Однако! – подумала я… Вот это темперамент. Хотя кто его знает, как у них там в этом возрасте.
